Вассерман возражает против подчинения закону: "Люди должны не столько разбираться в причинах возникновения норм и обычаев, сколько подчиняться им. В идеале - слепо Я ни разу не согласился выполнять работу, если не понимал ее смысл". В антропологическом смысле стремление к подчинению, подобно овце пастуху, составляет сущностностью черту человека вообще, равно как и его стремление к доминации. Каждое из этих двух противоположных стремлений находит для своего выражения время и место, а иногда оба мотива сплетаются в один - так, в пламенной проповеди религиозного деятеля присутствует и искренний мотив подчиниться воле Господина, и подспудное желание властвовать над паствой, навязать свои взгляды, категорически приказать слушателю что-то сделать. Поставленная проблема любопытна, с теоцентрической точки зрения отражая противоположения двух членов Троицы. Эмоция Вассермана понятна - почему Я должен исполнять какие-то указания? Как соотносится дикая свобода воли с ограничениями морали?
3. Винтики большой машины и "кому это надо"
Для теологии всякой религии важно понять, чем она может поступиться ради приобщения к ней людей, а чем ей не должно поступиться, ибо она тогда потеряет собственную сущность. Эта сущность шире, чем каркас теоцентризма, поскольку каждой религии свойственен особый аромат трансцендентного, улавливаемый в ощущениях и выражающих их символически предписаниях культа. Здесь имеется динамическое противоположение универсальности теоцентризма и уникальности каждой религии.
Фундаментальная реакция, о которой сетует Вассерман, приводя забавный пример с похоронами одной японской газеты, ненавистна и теоцентризму. С одной стороны, фундаментализм оказывает охраняюще-консервативное влияние на массы, позволяя отдельному человеку "из малых сих" приближаться к Богу в меру собственного поверхностного понимания религии, которое совпадает с общественным. С другой стороны, дурно понятая преданность Богу вступает в противоречие с Его промыслом, мешая прогрессивной эволюции. Как говорится, "простота хуже воровства". Фундаментализм также потихоньку убивает религию, уменьшая склонность людей верить в контексте старых закостенелых форм и представлений. Ведь религия существует лишь постольку, поскольку через неё верят.
Вассерман пишет: "Ради эффективности эволюции невозможно останавливаться даже на самом удачном в данный момент варианте Но если человечество должно развиваться, значит, развиваться должна и религия". Как теоцентрист, я полностью подписываюсь под этими словами. Да и любой мало-мальски разумный церковник вряд ли будет здесь спорить. Только обоснование несколько кривовато - "ради эффективности эволюции". Кто такая "эволюция"? Что она для меня, кроме бездушной машины, перемалывающей без жалости миллиарды неприспособленных особей? Но вот если я знаю, что эволюция есть прелестнейшая черта этого мира, встроенная в него от начала начал Богом, чтобы породить как можно больше оформленного многообразия, тогда я смиряюсь со своей смертностью и за многообразием внешних религиозных форм не перестаю видеть божественное Совершенство. Тогда и на процесс развития религий я смотрю не только бесстрастным взглядом ученого, фиксирующего непреложность этого, но воспринимаю его с радостным чувством и даже сам, занимаясь теоцентризмом, соучаствую в этом движении. Вместе с тем я вижу в религии и неизменную внутреннюю сущность, заключающуюся, по выражению П.П. Гайденко, в "порыве к трансцендентному", или присущем человеку, хотя бы в потенции, стремлении искать Бога. Теоцентризм как раз и устанавливает и фиксирует эту сущность в своей Троице, связующей Бога и "Я", идущих навстречу друг другу как в частной жизни человека, так и перипетиях истории человечества и его религий.
2. Эволюция религии и фундаментальная реакция
Вглядимся, однако, почему атеисты хотят разрушить религию? Они могут успокаивать себя тем, что освобождают народ от опиума, но разве жизнь не подтверждала многократно, насколько спасительна порой ложь? Я хочу лишь показать, что даже если вдруг религия есть глубочайшее заблуждение человеческого разума, то это еще не достаточное основание, чтобы от неё отказываться. Атеисты хотят в действительности всех сделать атеистами, по своему образцу и подобию, что ничем не отличается от критикуемых ими религиозных фундаменталистов. И этот штрих роднит атеизм с верой вообще. Во что верит Вассерман? Он верит в науку, которая наконец-то разоблачит сверхъестественное (чем не утопия на фоне расцвета лженауки?). Бог ему мешает, занимает пьедестал, на который претендует возлюбленная им наука. Поэтому любым способом нужно добиться падения кумира Какая "пагубная самонадеянность", говоря словами самого же Вассермана!
Вассерман, спеша указать на эмпирические корни у религии, найденные на путях представлений группового отбора и адаптации, сам оказывается в ловушке. Он пишет: " человечество постоянно испытывает новые варианты общественного устройства Те, что устойчивее и жизнеспособнее, размножаются быстрее. Процветание общества - свидетельство эффективности правил, руководящих его жизнью и развитием. Сложность этих правил зачастую превосходит возможности их постижения Так что во избежание всеобщего отрицания и его последствий, знакомых нам по русскому нигилизму и выросшим из него революционным учениям, приходится укреплять основы, опираясь на некий высший авторитет". Допустим, даже пренебрегая уникальностью Священной истории и немногочисленностью попыток отбора "лучшего общественного устройства" (в природе отбор лучших особей в популяции требует нескольких генераций), истинность этих рассуждения социал-дарвинистов, а по сути Вассерман стоит именно на такой фундаментальной предпосылке. Но тогда в прагматическом смысле атеисты должны быть первыми защитниками религии, априори полагая полезность религиозной лжи. Разве не безумие ломать "сложность этих правил", не поняв их происхождение и не предлагая ничего взамен? А на что способны атеисты, позабывшие народную мудрость "ломать, не строить"? Из позитивного они могут сослаться только на светский гуманизм, но реальность раз за разом разбивает их мечтания. Гуманизм и апелляция к моральности и силе человеческого "Я" не помешали Гитлеру захватить Польшу, США - бомбить Югославию, а режиму Саакашвили развязать войну в Осетии. Такой гуманизм, взятый сам по себе, а не в контексте Бога, бесплоден, указывая на гибельность секулярных проектов.
В начале статьи Вассерман выражает свое credo: "Я атеист. И твердо убежден: в жизнь Вселенной никогда не вмешивались сторонние силы, способные изменять или нарушать законы ее существования и развития, не подвергаясь ответному влиянию". Ученый в своей профессиональной деятельности обязан принимать такую предпосылку, без неё никакая наука невозможна. Успехи НТП косвенно подтверждают её, но все-таки доказать не в состоянии. Наука складывает свое оружие перед уникальными и неповторимыми фактами, как-то - возникновение первой живой клетки на Земле, сама бурная история человечества, при которой за ничтожное в сравнении с геологическими эпохами время гоминоиды превратились в планетарную силу, посылающие космические аппараты за пределы Солнечной системы. И ведь Солнце еще долго не погаснет, давая тепло и жизнь иным светочам, светочам разума. В каком-то садомазохизме Вассерман игнорирует все эти научные факты, предпочитая холодное "в таких гипотезах не нуждаюсь" многообещающему и чарующему видению промысла Божьего в Его родном творении. То, что ранее было лишь методологической предпосылкой научного поиска, неоправданно абсолютизируется и превращается в мировоззренческую аксиому. Так происходит в силу сциентизма, подменяющего живого Бога омертвелой наукой; а разве наука всесильна? Она ищет истину, но беспомощна перед бессмысленным вопросом: "Какое точное число бактерий сейчас живет у меня на коже мизинца левой руки?". Она капитулирует и перед более прагматическими вопросами о прогнозе, где и когда произойдет следующее землетрясение. Она умудрилась даже доказать принципиальную невозможность дать точный прогноз погоды (аттракторы Лоренца). Да и сама наука, если посмотреть на большую армию кандидатов наук и узких специалистов, не смертельно ли больна, не агонизирует ли незаметно от взгляда широкой публики? Так стоит ли надеяться на немощного старика, пусть с соизволения Всеведущего и много сделавшего для человечества? Да и случайно ли, что рождение науки связано именно с впитавшей в себя дух христианства и его призыв к изучению Книги Природы западно-европейской культурой, а не со столь любимой Вассерманом буддийско-материалистической традицией. При всем уважении к математически одаренным индийцам без Запада они тысячелетие за тысячелетие проводили бы в медитациях, ожидая очередного мирового пожара.
Что же касается "не проси", то атеист вовсе лишается поддержки Бога, ибо ничего не просит, а тому, кто гордо молчит о своей беде, никто не поможет. Христиане, будучи взяты в массе, слишком полагаются на Бога, забывая подчас народную мудрость "на Бога надейся, а сам не плошай". Позиция теоцентризма заключается в следующем: безнравственно просить Бога в пустяковых вопросах, которые могут быть решены с помощью земных средств, но также безнравственно избегать Бога в важных вопросах, для разрешения которых все земные средства были исчерпаны. Например, не следует просить Бога вылечить насморк, но если вы заболели СПИДом, против которого медицина бессильна, то следует смиренно попросить Отца вытащить это "жало во плоти". И даже в таких экстремальных ситуациях теоцентризм помнит о двух вещах: а) для Бога все возможно; б) Бог не любит вмешиваться в дела мира сего. Именно в силу последнего мы не можем требовать у Бога чуда, но можем вполне надеяться на него. Именно под таким углом зрения следует рассматривать фразу Вассермана: "У бога не выпросишь не только прямую помощь, но и подсказку. Все наши решения остаются на нашей - а не господней - совести". Человек - это не мальчик в штанишках, чтобы Бог удовлетворял все его капризы, а жизненные страдания и необходимость принятия решений как раз и формируют мужское "Я", делая его крепче. Для экстремальных ситуаций, когда несчастье подступило неожиданно, несправедливо и бессмысленно, то высочайшее доверие к Богу заключается в торжествующем и очищающем смирении, как у тех иудеев, кто шел в топку немецкого концлагеря с молитвой "Шма Исраэль" на устах. А еще мне хочется упомянуть о такой вещи, что бывает под солнцем, когда Бог приходит на помощь нежданно-негаданно удивительным способом, чувствуя сам нашу нужду, даже еще не ощущаемую самим человеком. Лишь таким образом понимаемое "не проси" не унижает ни человека, ни Бога.
О, разумеется, Вассерман имел в виду нечто иное. Оставим "не верь" его атеистическому выбору. Но вот возьмем "не бойся", которое он рассматривает в противовес суеверному трепету верующих перед Страшным Судом и могуществом Вседержителя. Выражение "страх Божий" содержит в себе определенную глубину. Кто может безрассудно похвастаться, что ничего не боится? Даже стихии природы внушают инстинктивный страх перед своей мощью - например, у меня лично вызывают боязнь высокие морские волны, ужасные по своей массе. Да и более прозаичный пример вроде участи погорельца, потерявшего на старости лет за какой-то час все нажитое и построенное за всю жизнь. Не большее ли безрассудство поссориться с Богом, который уж, конечно, поболе, чем какая-то груда воды, и соразмерен всему миру целиком? Но если основания для спора нет, и жизнь теоцентриста соответствовала учению, то мы можем полностью положиться на милосердие Творца на Страшном Суде и не без дерзновения смотреть в очи Божества, ибо и мы сами становимся богами. В отличие от согбенной фигуры христианина теоцентрист не беспокоится о своих грехах, поскольку доверяет всецело Богу, поступающему согласно Своей божественности.
Знающие люди мне сказали, что эта фраза служит кратким выражением тюремного опыта отбывающих срок заключенных. Остается только поиронизировать о том, что автор, стоящий вроде бы на гуманистических позициях, хочет загнать нас всех в концлагерь. Многим ли людям, читатель, ты можешь в жизни безбоязненно верить и просить, не боясь отказа или обмана? Почти никому, наверное. Зачем же лишать человека даже гипотетической возможности доверять и просить у высшего совершенного существа? Разве зря сказано "просите, и дано вам будет"? Не горько ли жить, сознавая собственное одиночество в мире, похожем на тюрьму, в котором за последние полвека пышным цветом расцвели психические болезни, усталость от жизни, наркомания и самоубийства на почве нигилизма?
1. Не верь, не бойся, не проси
Вассерман облегчил мне работу комментатора, разделив статью на несколько коротких частей. Поэтому далее, следуя такому делению, я и буду оставлять свои ремарки. Начну с анализа начала и концовки статьи.
Статья является квинтэссенцией того состояния, в котором прибывает типический интеллектуал уходящего поколения, воспитанного на сциентистской идеологии. Относительно религии они, эти атеисты, могут сказать много верного и даже ценного, подмечая её внешние недостатки и эмпирические обоснования, но при этом оставаясь слепыми и глухими к внутренней религиозности. Частной особенностью этой статьи, бросающейся в глаза непредубежденному читателю, можно назвать гиперболизацию теоремы Гёделя. В философской литературе последних лет редкая работа по гносеологии обходится без упоминания теоремы Гёделя, а между тем, неоправданно расширяя сферу её применения, забывают те предположения, находящиеся в проблемном поле математической логики, при которых она выведена. Автор многократно использует эту модную ныне теорему, чтобы вывести утверждение о том, что либо религия в математическом смысле полна, но оттого противоречива, делая себя неприемлемой для образованных людей, либо религия не содержит противоречий, но тогда не полна, а оттого не смеет приказывать человеку. Конечно, все эти игры с логикой преследуют лишь цель ещё раз возвысить значение науки ценой умаления религии, которую автор рассматривает в качестве лишь культурного феномена. Еще одна характерная черта автора, стереотип мышления доморощенных атеистов - умышленное или нет игнорирование разницы веры и религии (культа). Иногда автор просто забывает об основной цели статьи, скатываясь в жанр научно-популярной литературы.
нуждается в представлении читателю. Тем печальнее видеть на примере его ситуацию, когда широта знаний вступает в противоречие с их глубиной, а эмоциональный субъективизм искажает внешне бесстрастное логическое рассуждение. Впрочем, статья достаточно умна, чтобы послужить предметом дискурса.
телевизионных игр, человек энциклопедических знаний, Анатолий Вассерман вряд ли
Постоянный участник и даже мэтр интеллектуальных
Ответ теоцентриста на статью А. Вассермана "Дилогия атеизма"
Ответ теоцентриста на статью А. Вассермана "Дилогия атеизма"
Комментариев нет:
Отправить комментарий